Краткие биографические сведения и мои воспоминания
Астров Даниил Ильич родился в 1904 году в г. Могилеве в семье портного. В 1924 году окончил профтехшколу обувщиков, получил специальность заготовщика обуви, но практически по этой специальности не работал. Учась в профтехшколе, был активистом комсомольской ячейки, после окончания ее в 1924–1925 годах работал в горкоме комсомола экономработником. (Что именно означала эта должность, каковы были его функции, я не знаю). Все данные о его трудовой деятельности взяты из его личного партийного дела, которое после войны показали моей старшей сестре в партархиве Могилевского обкома.
В 1925 году стал членом ВКП(б).
В 1926–1929 гг. заведовал союзным домом отдыха в г. Могилеве. Когда в Могилеве начали строить фабрику искусственного волокна и надо было готовить кадры для работы на этом предприятии, он был направлен на курсы мастеров по искусственному волокну в г. Мытищи Московской области, где обучался с ноября 1929 г. по июль 1930 г. После окончания курсов в 1930–1933 гг. работал мастером вискозного погреба химического цеха, затем коммерческим директором, заведующим ОРСом на фабрике искусственного волокна.
С 1934 по 1937 год работал заведующим Белпищеторгом, а в течение года, с конца 1937 по конец 1938 года – заместителем председателя горисполкома, с конца 1938 года по июль 1941 года – председателем Могилевского горисполкома, был депутатом городского и областного Советов, участвовал в работе XVII всесоюзной партийной конференции.
Мои детские впечатления в возрасте 5–8 лет: папа очень занят, редко бывает дома, когда мы еще не спим; если приходит домой обедать, что бывало не всегда, то ест очень быстро и снова идет на работу. Как редкие праздники вспоминаю прогулки в лес в Печерске и в городской парк имени М. Горького, в краеведческий музей.
В 1939–1940 гг. папа был серьезно болен, лечился в Москве, какое-то время не работал, лежал дома и тогда, несмотря на плохое самочувствие, старался больше общаться с детьми, особенно с младшей дочерью, которой было 1,5 года. Он обладал абсолютным музыкальным слухом, играл в духовом оркестре, когда учился в профтехшколе, причем на многих инструментах, и хотел, чтобы дети учились музыке. Помню, как-то в свободное время он принес нотную тетрадь и показал мне обозначение нот, но дальше наши занятия не продвинулись из-за его очень большой занятости. Когда я пошла в школу, он регулярно посещал родительские собрания и был очень рад моим успехам. Мне он запомнился одетым чаще всего во френч и галифе, распространенную тогда одежду.
По состоянию здоровья медкомиссией при Могилевском горвоенкомате отец был признан негодным в мирное и ограниченно годным в военное время. Он был политруком запаса III очереди.
Когда началась война, ему было поручено обеспечивать население и воинские подразделения продовольствием, медицинским обслуживанием. Он отвечал за организацию эвакуации предприятий, материальных ценностей и населения. (Об этом в книге «Живая земля», О. Макаров, «Беларусь», 1985 г).
Когда мы вернулись из эвакуации в г. Могилев, мне и моим сестрам в различных обстоятельствах от различных людей, очень и очень многих, когда мы называли свою фамилию или люди узнавали ее, приходилось слышать: «А я хорошо знал (знала) твоего отца!» И затем люди обязательно добавляли: «Какой внимательный, хороший, добрый, отзывчивый был человек!» Кто-то с ним работал, кто-то встречался. Каждый раз приводили запомнившиеся им моменты общения с ним. Кому-то он помог советом, кого-то выслушал, кому-то помог с устройством на работу и т. п. Всегда это было искренне, от души. О нем говорили с теплотой и сердечностью.
Моя младшая сестра в детстве была очень похожа на отца, и с ней часто происходили такие случаи. Не зная, кто она, к ней в автобусе обратилась кондуктор: «Девочка, твоя фамилия Астрова? Ты дочь Астрова, который был до войны председателем горисполкома?» Получив утвердительный ответ изумленной девочки, рассказала о встрече с отцом, какую помощь он ей оказал. Подобное случалось неоднократно. Значит человек запомнился, и запомнился по-доброму.
В конце 70-х годов моя коллега по работе Р. Махлина, отдыхая на Рижском взморье, встретилась со своей бывшей одноклассницей Эрной. Ее отец был расстрелян в 1937 году, он был из латышских стрелков. Ее мама при встрече спросила мою коллегу, знает ли она в Могилеве Астрова Д.И. и жив ли он. И рассказала, что в самый трудный момент ее жизни, после ареста мужа, когда ее нигде не брали на работу (когда узнавали об аресте мужа), она пришла к моему отцу и попросила о помощи. При этом она сказала, что, если он не сможет помочь, она понимает, что это очень непросто и что он тоже рискует, – она не будет в претензии. Он помог ей устроиться на работу и спустя более 40 лет эта женщина помнила фамилию отца и интересовалась его судьбой, помнила и была ему благодарна. Это дорогого стоит.
В Могилеве жила бывшая телеграфистка Куксевич. Когда она встречалась с кем-нибудь из нашей семьи, она каждый раз повторяла, что жива благодаря моему отцу, который буквально заставил ее эвакуироваться, посадил в поезд, убедив, что там она принесет больше пользы, чем в осажденном городе. До глубокой старости она не уставала повторять, что он спас ей жизнь.
В такие минуты, когда незнакомые ранее люди говорили неизменно добрые слова об отце, мы, наряду с горечью утраты, испытывали (и испытываем и сейчас, вспоминая об этом) чувство гордости, что люди его помнят, благодарны ему, и значит он не зря прожил свою такую короткую жизнь.
Май 2000 г.