[Дом отца]
Путь наш долог и труден
В следующем году в Иерусалиме
История эта – одна из заурядных. Много подобных можно услышать из уст тех, кто, наконец, осознал себя евреем и нашел свое место здесь – на своей исторической родине.
Наш народ долго скитался, страдал, метался – на это ушли тысячелетия, нас раскидало по всему свету, все стали разными, но все равно мы остались еврейским народом. Нас хотели затереть, ассимилировать, стереть с лица земли, но мы выжили назло всем смертям, в силу своей избранности.
Сейчас, когда вспоминаешь эту заурядную и обидную историю каждого из нас, которому пришлось прочувствовать на себе разницу быть «русским евреем» или Евреем в прямом смысле этого слова, – становится грустно и обидно. Надо было или забыть о своем Я (что я – еврей), затеряться, обрусеть, отчеканить речь. Не дай Господь, не выговаривать букву "Р" – так, по случаю, страдали и русские, и другие с дефектом речи, далее, желательно не иметь длинного с горбинкой носа (к сожалению, пластические операции в России пока редки), не иметь курчавых, типично еврейских волос, словом, этот список – не иметь, не делать, не говорить – можно было бы продолжить. И это все в стране, проповедующей гуманность, ленинский интернационализм, стоящий на страже мира. Нет никакой официальной еврейской культуры. О представителях этого народа, отстаивавшего победу против фашизма в годы II мировой войны (кстати, процент Героев Советского союза среди евреев, пожалуй, известен) – говорят: «И другие народы». О представителях этого народа, столько давших науке, технике и искусству этой страны- опять же говорят: «И другие товарищи». И это все о народе, населание которого в недавнем прошлом было приблизительно 3 млн. человек.
Почему?! Встает вопрос, почему нет имени этому народу, почему из него делают среднее арифметическое, превращают в «некто», а, как другое понятие, это даже «нечто» (что служит своего рода валютой, за которую можно купить расположение, хлеб, станки и многое другое).
Время идет, мой народ больше не хочет быть средним арифметическим, он чересчур много страдал и терпел на своем веку.
В памяти всплывает детство среди молдавской магалы. Типичная маленькая худенькая еврейская девочка – это я. Праздник христианской пасхи и вопрос моих друзей по детским забавам: «Это правда, что ваши евреи выпили кровь Христа? Жидовка! Жидовка!» Эти слова преследовали меня не день, а годы, хотя мне не всегда их прямо говорили.
Школа. Новогодний утренник. Одна из моих знакомых еврейских девочек одета в очень красивый гусарский костюмчик. Нам совсем не много лет – лет по девять. Мы выходим из зала, где проходил утренник. Вдруг мою подружку толкает девица лет тринадцати: «Ты! Жидовка! Где достала такой костюм? Воры вы!»
А потом было еще и еще. Была война 1967 года, когда «они» с затаенной злобой ждали, чтобы арабы стерли с лица земли маленькое и ненавистное и тем, и другим слово и народ с именем Израиль. Но выстоял и выжил мой маленький и гордый народ, а им осталось, на худой конец, злорадствовать и завидовать.
И был уже 1968 год, и я стала студенткой. Учеба в высших и средних учебных заведениях также была камнем преткновения для моего народа, и приходилось ездить подальше, но желание знать и уметь больше, чем другие, – в крови нашего народа, так что все искусственно созданные препятствия были обречены на провал. Теперь стараются решить эту проблему иным способом: после завершения учебы распределить этого зловредного еврея подальше – в глушь, должность дать незаметную, но так, чтобы землю рыл носом, как крот. Мне тоже пришлось претерпеть на себе эту политику.
Сидит вся группа студентов, завершающих учебу. В центре аудитории – стол, за которым комиссия, заведующая распределением молодых специалистов. Состоит эта комиссия из трех человек: классный руководитель, старший преподаватель отделения, представитель из министерства. Встает студент, называют его фамилию и средний балл (за пройденный курс обучения), затем вопрос из комиссии: «Где вы хотите работать?» Студент робко отвечает. Его желание стараются удовлетворить, если он молдаванин, русский, украинец или гагауз. Но вот атмосфера начинает меняться, в аудитории называют все чаще еврейские фамилии. Процедура та же. Называют фамилию, опять вопрос: «Где хотите работать?» Студент отвечает. Ответ представителя министерства: «Мы сожалеем, но это место уже занято. Вам придется поехать пока немного поработать на периферию». Студент этот – один из лучших в группе. Ему предоставляется право привилегии при выборе места работы по закону, но закон этот не для него – он еврей. Молча садится этот парень, глотая горькую обиду.
На лице представителя министерства надменная маска высокомерия и превосходства, классный руководитель сидит с отпечатанной кисло-сладкой улыбкой, старший преподаватель отделения ехидно и зло улыбается. Доходит очередь и до меня. Называют фамилию с ударением на отчество: Хаймовна, средний балл. Я замираю от волнения. Опять традиционный вопрос. Я отвечаю. «Нет, милая! Нам жаль, но тебе придется поехать работать бригадиром на стройку в село». Подхожу к столу, беру направление – меня знобит от несправедливости, – и говорю совершенно по-детски наверно: «Я хорошо училась! Почему все так?» – Старший преподаватель с усмешкой: «Ничего, окрепнешь, держа ключ №2».
Вслед за моим именем называют фамилию моей однокурсницы, она – комсорг, ее папа – из городской верхушки, она получает направление в проектный институт. Наконец, представление закончено, но последнее разочарование меня настигает у выхода из аудитории. Моя подружка меня нагоняет и нагло заявляет: «Я все еще раньше знала. Нам специально поменяли средний балл. Мне мой папа сказал и то, что ты будешь в селе, ты ведь еврейка, а я русская».
Вот я уже мастер участка, заходит ко мне абонент. Разговор сначала деловой, затем переходит просто в беседу о жизни, и вдруг – вопрос:
– Кто вы по нации?
– Я – еврейка.
– Что вы? Правда? Совсем не похожи. И речь такая у вас русская.
Примеров антисемитизма много, их можно приводить долгим списком. Иногда этот антисемитизм груб и примитивен, иногда скрыт, изощрен и завуалирован. Не важно, какова его форма, факт, что он существует, и, наоборот, эта политика поощряется.
Недавно, в 1977 году, вышла в издательстве «Карте Молдовеняску» книга В. Колесникова «Занавес приподнят». Книга, так называемая, «антисионистская», а прямо говоря, – антисемитская. Читала я ее, старалась понять, чего же добивается ее автор. Содержание туманное: о халуце Хаиме, его репатриации в Эрец Исраэль, о его жене-гречанке, над которой евреи смеются, т.к. в переводе на идиш имя ее означает «овца»; о том, как их брак преследуется из-за разности вероисповедания. Описываются страдания Хаима на Земле обетованной. Он вынужден, «несчастный», покинуть ее, скитаться. Книга немного затрагивает историю II мировой войны, и тут евреи (по мнению В. Колесникова) причастны к истории возникновения этой мировой трагедии. Вот так воспитывают советский народ против сионизма.
В газете «Вечерний Кишинев» часто печатается некий Н. Каушанский, который пишет душераздирающие статьи о репатриировавшихся из Молдавии, в письмах взывающих спасти их из сетей сионизма. Пишет этот журналистик статьи со звонкими названиями, типа «Не пройти больше под липами». Обманутые – в сетях сионизма. И все ради чего? – Чтобы в один прекрасный день оказаться прижатым к стенке, оказавшись ненужным. А журналист-то этот тоже еврей (но только рядящийся в шкуру русского медведя).
В Советском Союзе все время освещают массам основные политические и внутренние новости. Политические новости посвящены агрессивности блока НАТО, американской захватнической политике в Азии и в Африке, оккупации Израилем арабских земель. Внутренние события посвящены очередному съезду колхозников, вводу в действие новой электростанции, миллионной плавке какого-нибудь почетного сталевара, показаниям статистического управления об увеличении валового сбора продукции, достижениям советского спорта.
Нет в этих обзорах сведений о том, сколько оружия переправляет СССР «борющимся народам Африки», каков контингент советских войск в странах его влияния и зачем советские военные техники в Сирии. Нет известий о том, что, оказывая «дружескую помощь» афганскому народу, гибнут русские солдаты, а людей, засевших в горах, собираются травить химическим оружием. И почему не говорят, упоминая достижения сельского хозяйства, что не хватает молочных и мясных продуктов в магазинах, а в глуши России люди живут впроголодь, а колхозники зимой стоят в очереди за подсолнечным маслом в городе. Или все это недостойно ушей советского народа?!
Зато достойно клеймить позором Америку, агрессивный Израиль, «соглашательскую политику Садата». Включая радио, можно заранее знать, что услышишь: это – заученные штампы, наезженные тексты обозревателей, зубы себе прогрызших на повторении одних и тех же тем. По телевизору можно увидеть репортажи о страданиях палестинского народа, и знакомый Сейфульмулюков ведет репортажи из лагерей палестинских беженцев. Он вам расскажет о партизанской войне (но, конечно, не упомянет, как мерзкие трусы ведут свою борьбу за «законные права», и кто – жертвы этой «справедливой борьбы»).
В газете вы прочтете рассказ Фелиции Лангер, израильского адвоката, о том, как жестоко обходятся в израильских тюрьмах с заключенными и находящимися под следствием террористами. Иногда с трудом верится, что это пишет еврейка, но, наконец, доходит до сознания, что и она, и Вильнер, секретарь коммунистической партии Израиля, можно пойти дальше, назвав канцлера Бруно Крайского, – все они стыдятся или боятся чувствовать себя евреями, прикрываясь щитом ненависти к своему народу. И они наряду с самыми ярыми экстремистами – против своего народа. Да им и нет места среди нас.
Очень оригинальная политика проводится по отношению к выезжающим в Израиль. В анкете необходимо упомянуть родных, остающихся в Союзе. Наконец, счастливчик, получивший разрешение на выезд, должен выбыть с места проживания, независимо от состава семьи и времени года, ну а пока пожить под прекрасным голубым небом. Надо еще побывать в Москве в посольствах – это ничего – ночка на каком-нибудь вокзале, ведь с израильской визой нигде в гостиницах не примут, пока не будет направления из голландского посольства. Стоя под стенами голландского посольства, можно услышать от лейтенанта из охраны: «Мало вас немцы в крематориях жгли!» А затем, когда наступает время приема, для приведения в порядок этой массы людей, рвущихся за советский кордон, опять слышен окрик: «Выстроиться в ряды, три шага назад, два вперед!» А потом, с ухмылкой: «Вот теперь – порядок, теперь я вас всех вижу!»
Многие из нас сегодня не здесь, а там – в далеком и тяжелом галуте. Но мы с надеждой говорим всегда: «В следующем году в Иерусалиме!»